Прерванная игра - Страница 26

- Верните мой чек, - не приступая к еде, потребовал Ахаз, сверля Плову- суровым взглядом.

Та сейчас даже и не пыталась скрыть своего отвращения к нему. Это окончательно вывело старика из себя. Глаза Урии сверкали воинственно, она готова была испепелить юную соперницу. В ее взгляде светился гнев оскорбленной добродетели.

- Какой чек? Что он еще выдумал? - Плова прикинулась непонимающей.

- Чек, который ты прикарманила! - припечатал ее оскорбленный Ахаз.

- Шагай вон в ту дверь,- показала Плова на северный вход-и разыскивай свой чек на свалке. Ветром его вырвало.

- Лжешь, негодница! - не вытерпела Урия.

- Заткнись, старая козявка, - огрызнулась Плова. - Крепче держись за своего обноска, а то уведу. Пойдет ведь как миленький - поманю пальцем, и на карачках приползет. На кой ляд ему сдались твои мослы? Пойдешь, мой кролик? Верно, ведь пойдешь? - зазывно улыбнулась Плова несчастному.

Тот было расцвел в ответной улыбке, но вовремя спохватился.

- Не смей оскорблять меня!

- Ох-ох. Оскорбился. А как ночью клялся? Как меня называл? Что про нее говорил? Ну-ка вспомни, как сам же называл ее?

-Прекратите! - Неожиданный окрик Сколта прервал эту мерзкую сцену. Мы пока еще люди. Не забывайте этого, - произнес он более мягко.

- Да пусть он подавится своими тысячами! - Плова с внезапной яростью запустила руку за пазуху.

Ее лицо изобразило растерянность. Чека на месте не было. Плова-с подозрением взглянула на Калия. Тот невольно потупился.

- Подлец! - Плова готова была вцепиться когтями в лицо своего любовника.

Но тот был начеку - вовремя перехватил ее руки.

- Пусти! - пыталась вырваться Плова.

- Остынь.

- Пусти!

Все же она постепенно успокоилась, остыла, точно Калий убедил ее.

- Жулик. Не смей больше притрагиваться ко мне. Вот у кого твой чек, обернулась она к Ахазу. - Он ваш племянник, сами с ним и торгуйтесь.

В продолжение всей этой сцены Дьела не сводила глаз с лица Сколта. Казалось, она не слышала, о чем разговаривали и спорили.

Ивоуну запомнился ее взгляд.

Вечером, когда затих грохот бомбежки, все направились в подвал на переговоры. Щекот, который совсем уже приготовился пуститься в обратную дорогу, решил немного повременить. Как знать, вдруг да и выгорит удача. Может быть, наверху поверят Сидору.

Ивоун немного замешкался на лестнице. Когда он входил в каморку, где располагалась рация, переговоры уже начались.

- Не горячись, Сидор,- слышалось из динамика.- Мы тебя отлично понимаем... и сочувствуем. Только ты очень неудачно это придумал. Получается, что у вас там случайно оказалось самое наинужнейшее изобретение века. Переворот в технике и энергетике?

К подобному обороту дела Сидор не приготовился, он совершенно был уверен в успехе.

- Да вы что, не знаете меня? - горячился он.

- Знаем, - заверил голос из динамика, - и понимаем. Отлично все сознаем. Но лишних ста тысяч ни у кого из нас нет.

- Тут миллиарды!..

- Конечно, конечно, - откровенно уже издевался динамик. - Один храм чего стоит.

- Тут сотни миллиардов - выход из кризиса! - горячился пилот. Двигатель, работающий на воде. Расход бензина мизерный-только на первые такты для запуска.

- А потом на чистой воде? - с издевательским смехом спрашивал динамик. - Превосходно.

Сидор в ярости готов был разнести рацию.

- Ну погодите, доберусь до вас, - пригрозил он.

Единственным утешением для Ивоуна после этого бурного дня было то, что Щекот пустился в опасный поход не один, а- вместе с Сидором. Того и убеждать не потребовалось, он сам рвался наверх, чтобы "задать там жару". Они пытались уговорить и Брила, Сидор обещал помочь ему сконструировать вторую модель. Но, похоже, что Брила теперь удерживала здесь не только коляска.

Глава восьмая

Ивоуну не спалось. Он взобрался на первый ярус. Там было укромное место, где можно отдохнуть, даже уснуть при желании. А утром перед рассветом подняться наверх.

Все же ему хотелось побыть немного наедине с изваянной мадонной, так похожей на Дьелу.

Светила луна. Сегодня она была какая-то ржавая, и звезды тоже пробивались тускло, и свет их казался не обычным голубоватым, а тревожно-красным. Отчего так, Ивоун не знал. Он стоял возле каменных перил и вглядывался в темень. Невдалеке смутно громоздилась гора автомобильного лома. Где-то по ее склону сейчас карабкались Щекот и Сидор. Мысленно Ивоун помолился за них. До рассвета им нужно одолеть опасный участок. Ему даже померещилось какое-то движение на самой макушке. Но сколько он ни вглядывался, ничего больше не различил. Вряд ли Щекот и Сидор станут карабкаться на вершину. Никто ведь не зачтет им этого восхождения. А трудностей у них возникнет, пожалуй, не меньше, чем у прославленных альпинистов, покорявших самые недоступные вершины Земтера.

Ивоун пропустил момент, когда Дьела начала играть на органе. Услышал музыку, когда она исполняла уже вторую часть "Короткой мессы" приглушенную, плавную и певучую, с удивительными переходами.

И снова Ивоуну возомнилось, что он понял музыку, понял, что она говорит. Все люди, каждый из них в отдельности рождаются для великой цели. Но не всякий способен постигнуть, в чем эта цель. Совсем немногие разгадывают смысл и назначение жизни. Одно лишь страдание ведет к цели. Другого пути нет. Гладкие и покойные дороги заводят в тупики... .

Ивоуну почему-то, вообразился де кто-либо из великих мучеников, прошедших тернистый путь страдания, а Щекот при свете ржавой луны, бредущий поверх искореженных автомобилей.

Он не заметил, когда Дьела перестала играть. Музыка продолжала звучать в его душе. Поэтому он вздрогнул от неожиданности, услыхав рядом легкие шаги.